1 акт
2 акт

Первым делом представляю полную запись обоих спектаклей. Их размер велик, но вдумчивый читатель может совершить собственный разбор.

1 акт
2 акт

Звук

Первый монолог летчика. Звук запускаемого мотора должен быть звуком настоящего самолета, должен быть очень громким. Это должно привлечь внимание зрителей. Звук стартера вообще еле слышен. Голос летчика временами совсем неразличим.

Мы слышим, что запуск стартера достаточно громок, и он прерывается неожиданным щелчком. После этого наступает тишина. Зрители начинают слышать друг друга. Потом запуск стартера повторяется, снова щелчок - зрители уже ожидают, что что-то должно произойти, после этого начинают прислушиваться. И тогда в наступившей реальной тишине в зале актер начинает выполнять этюд осмотра самолета. Он еще ничего не говорит, а в зале зрители переключили внимание со слуха на зрение. Наконец Летчик поворачивает пропеллер. Двигатель на секунду начинает работать, летчик бросается к кабине, снова включает стартер, но ничего не происходит...

И в зале отчетливо слышно, как говорит еще совсем юный наш зритель, которому хорошо было бы показать "Колобка", но этого спектакля нет в репертуаре ТЮЗа...

Да, это тоже наши зрители. И к нам иногда даже приносят детей, которые не умеют ходить. Пусть приобщаются. Это специфика нашего театра.

Продолжу...

И когда начинает звучать голос артиста, он отчетливо ясен, он сразу привлекает внимание зрителей.

Звук

Первые фразы в спектакле, оснащенном микрофонами обычно должны отстраиваться до начала. Если это сделано, то мы просто продолжаем поддерживать баланс, привнося маленькие изменения.

Есть, однако, заблуждение, которое может послужить причиной отвратительного баланса. Говорят, что в театре актеры должны говорить громко, и хорошему актеру микрофоны не нужны. Ни в коей мере не оспаривая общей правильности этого высказывания, я хочу отметить, что смысл применения микрофонов в драматических спектаклях состоит в том, чтобы донести до зрителя именно тихий, не поставленный на диафрагму естественный голос человека.
И если звукорежиссер слышит, что баланса нет, и не смотря на это не исправляет положение, исходя из своих суждений пытается заставить актера говорить громче, то это неправильно. Во-первых по отношению к поставленной режиссером задаче, и во вторых - неверно по отношению к актеру. Потому что человек на сцене. А театр - это такое место, где все делается для того, чтобы обеспечить работу человека на сцене.

Звук

Первая песня принца. Запись показывает, что за балансом голоса и фонограммы никто не следит. Когда мальчик поет куплет - голос  и музыка соотносятся хорошо, а в припеве перекрывает музыку. В эти моменты резкий пронзительный голос почти невыносим. Обязатьельно нужно было использовать компрессор на микрофоне, или уменьшать громкость в ручную.

Выстраивание баланса голоса и фонограммы для юного исполнителя связано с большими трудностями, потому что Принц поет так как может, и очень старается. Наша задача сгладить острые углы - тихое сделать более ясным, а слишком громкое прибрать. А общее звучание фонограммы должно быть громче - человеку должно быть комфортно петь, и будучи погруженным в звук молодой артист начинает творить...

Звук

Звук

Здесь запуск звука должен был произойти по реплике "Простите, но я подумал, что вы Баобаб", но в этом фрагменте мы слышим, что актриса повторяет другую реплику:
"Я родилась вместе с солнцем" дважды, пытаясь обратить внимание звукорежиссера и просто потому, что у нее закончился текст, и она уже готовится к тому чтобы начать петь.

Как получилось, что человек, который в течении полутора лет видел каждый спектакль по долгу службы, и не запомнил ее? Длинные вступления способны сыграть злую шутку, если звукорежиссер привык запускать звук по последней реплике, а звуковую партитуру составляет на странице в виде списка треков.

Чем сложнее спектакль, тем яснее преимущества, которые дают партитуры, написаные по полному тексту пьесы.

Далее фрагмент показывает, что звукорежиссер вступлением заглушает вынужденную импровизацию актрисы, и это тоже не правильно. Во-первых с какой стати мы не должны доверять профессионализму актеров. Тянуть время - это наверное одно из первых, чему им приходится научиться на сцене, и мы слышим, что исполнительница не молчит, не отпускает действие и пытается работать.

И во-вторых в результате зритель в течении 40 секунд слышит неразборчивую кашу из музыки и слов. Это сильно просаживает темпоритм спектакля.

Вот как это должно звучать. Обратите пожалуйста внимание, как актриса внимательно слушает музыку, и произносит реплики в точном соотнесении с музыкальными фразами, как точно распределяет время в течении долгого вступления. Это рождает ощущение органичности происходящего на сцене.

Звук

Первое, что придется познать звукорежиссеру в театре - это горечь собственной ошибки. Это сильный стресс, который усугубляется тем, что вы не можете его сразу же отработать - выругаться, совершить несколько резких движений. Е если у актера есть возможность находясь на сцене отрабатывать свои стрессы, то звукорежиссер на это не имеет права.

Будучи неотработанным, выброшенный в кровь адреналин накапливается в крови, и его переизбыток приводит к тому, что начинают дрожать руки. На спектакле, который вел мой коллега, я был свидетелем того, как трудно справиться с сильным стрессом в условиях большой ответственности. У человека в течении почти всего спектакля после этой первой ошибки дрожали руки. Но самое страшное даже не в этом. Худшее происходит после.

При еще большем увеличении адреналина в крови наступает его переизбыток, и человек впадает в вялое, апатичное состояние. Ему уже все равно что происходит. Он смиряется со всем плохим, и не в состоянии думать о том, как исправить положение. Именно это произошло с моим коллегой к концу спектакля. Но давайте по порядку...

Звук

дуэт Розы и Принца - голос принца перекрывает и музыку, в то время как почти невозможно разобрать, что поет роза. В этом месте голос розы должен быть очень ясным, должен присутствовать дилей, мы должны чувствовать, что планета маленького принца отдаляется от нас.

Здесь достигнут хороший баланс, и мы без труда слышим и понимаем каждое слово обоих исполнителей, выполняя при этом драматическую задачу - показать, что роза остается на планете, и отдаляется от нас, растворяется, а принц от воспоминаний о Розе переходит в действительную реальность.

Звук

Нарушение баланса используется в частности для того, чтобы показывать разноудаленные вещи. Для этой цели можно дополнительно использовать эквализацию. Однако в песне, где мы ограничены в эквализации требованием разборчивости текста, мы можем использовать дилей вместе с реверберацией. Не смотря на то, что реально удаленные предметы возвращают не дилейные повторы, а реверберационные отражения, современные зрители ассоциируют такие приемы с крайним удалением источника звука.

Как это делается - наверное все знают - мы плавно уменьшаем чистый сигнал, замещая его смесью реверберационных откликов и сильно задержанных повторов. Общая громкость совокупного сигнала должна понижаться при этом незначительно, но ощутимо. Тут задача состоит не в том, чтобы реально понизить громкость, а только показать, что громкость снижается.

Для этой цели очень полезно использовать обратное нарушение баланса. То есть перед тем, как продемонстрировать, что источник затихает, мы должны по возможности плавно и незаметно увеличить его громкость. Это тонкая работа, которая требует тщательного планирования. А записи проводимых спектаклей очень помогают провести такое планирование.

Звук

Разговор Короля и Принца. Когда король кричит, то звук его могучего голоса должен отдаваться эхом. А здесь реверберация точно такая же как и в предыдущей песне.

Строго следуя поставленным задачам, мы возвращаем эхо каждый раз, когда король мнит себя властелином мира, и сразу же убираем его, когда он становиться "домашним королем с человеческими слабостями". Да, это шутка с политическим уклоном.

Звук

Стараясь сохранить баланс между голосами исполнителей, мы ограничены в изменении громкости, и большую громаду показываем звуком с более плотным спектром, дополнительно  используя отклики пространства. И если одновременно с громадой выступает объект маленький, то мы не должны переживать из за того, что эти реверберационные отклики станут навязчивыми, и потеряют остроту воздействия.

Гораздо более трудная задача - показывать громаду соло в течении длительного времени. Здесь для того, чтобы острота восприятия не терялась, мы должны постоянно изменять характер откликов, вплоть до использования предварительно записанных и обработанных звуков, которые совмещаясь с эхом, созданным обработкой в реальном времени будут по разному раскрашивать отклик на каждую фразу.

Маленькие предметы хорошо иллюстрируются звуками, в которых присутствует много высоких частот. Например Диндилинь в Питере Пене по версии студии Диснея подзвучивается именно так.

Звук

И только в последней фразе зачем-то появляется эхо. Драматургический смысл этого разговора заключается в том, чтобы показать крайнюю раздвоенность личности короля. А здесь - просто эффект ради эффекта. Прекрасный мощный голос артиста звучит гораздо тише на самых низких нотах. Звукорежиссер обязан помочь в этих местах, чтобы не возникало ощущения, что король в чем-то слаб.

В театре не поют песни ради песен. Это как раз тот случай, когда музыки должно быть много. Она не зря написана, и сливаясь с голосом, она создает ощущение надвигающейся громады. И обратите внимание, что когда актер сбивается с ритма, он продолжает работать именно в рамках своей задачи, и уже прорубает музыку поперек. Специально такое спеть может только профессиональный певец. И здесь мы видим, что даже формальная ошибка может сыграть на пользу образу, и зритель в ответ реагирует аплодисментами. Послушайте, какой глубины достигает голос актера после этого  на последней реплике:

"С каждого надо спрашивать то, что он может дать"

Ответ зрительного зала моментально раскрыл в актере всю глубину драматического дара, и произошло чудо - это и есть Театр...

Звук

  Не секрет, что звуки человеческого голоса в низкой тесситуре звучат тише. Даже для оперного вокала эта разница составляет 15-20db. Использование компрессоров в узком спектре частот самой низкой октавы голоса исполнителя может решить эту проблему технически, но не в каждом театре есть достаточно оборудования, чтобы решать и эту проблему правильным способом.
   Я сразу пытаюсь определить  такие места, отмечая их прямо по тексту песни еще на репетициях.

Звук

Паузы между фразой "куда тебе надо" и началом следующего трека быть не должно. Это сажает темпоритм. Честолюбец должен вытеснить короля, беспардонно задвинуть его.

А произошло это снова из за того, что звукорежиссер не учел, что в этом треке имеется длинное вступление, на которое Король и Принц произносят последние реплики. Здесь фонограмма была дана на 2 секунды позже, чем надо, и мы сразу слышим, что в спектакле появилась дыра...

Есть справедливое мнение, что в частотном диапазоне минусовки должны быть подрезаны места под вокал исполнителя. Но когда это правило применяется материалу, который уже сведен с учетом этого, то результат получается очень слабый. Фонограмма в течении всей песни звучит с вырезанной серединой, которой и так там не очень много. Поэтому она кажется такой вялой и не сочной.

Вот как это задумывалось, оттачивалось, высчитывалось до секунды. Потому что в этом месте необходимо было показать отлаженную индустрию поп-развлечений, которая движимая честолюбивым эгоизмом сметает все на своем пути.

Звук

Когда ставился этот спектакль, я помню, что последние 3 дня перед премьерой к каждой репетиции (утро и вечер - и того шесть раз)  я переписывал диски, ужимая всего по одной-двум секундам то в одном месте, то в другом. Там, где появлялись возможности ошибок в согласованных действиях всего коллектива делались сложные связки из треков, и эти места оттачивались по многу раз. В результате этой большой технической работы спектакль сейчас идет без сбоев, и я не замечаю как едва начав первый акт, мы уже подлетаем к антракту.

Таковы общие драматургические задачи первого акта - показать бешенный калейдоскоп современного мира.

Звук

Песня делового человека звучит точно также. В репе и так очень немного средних частот, а тут осталось от музыки одно бульканье. Во время песни слышно, как зрители разговаривают в полный голос. Такая жирная реверберация не используется в музыке стиля рэп.

Звукорежиссер не должен выражать своих музыкальных предпочтений. Я к примеру, не люблю рэп, но от этого он не должен звучать хуже на спектакле. Наоборот - в данном месте он используется оправданно, и поэтому должен звучать максимально близко к стандартам своего исполнения.

Звук

Знание музыкальных стандартов в театре необходимо вовсе не для того, чтобы строго им следовать. Если театру требуется классическая музыка, то скорее всего, чтобы посмеяться над ее вычурностью, если что-то в современных стилях, то лишь в крайних его выражениях. Именно поэтому в современной музыке появилось такое огромное количество смешанных стилей. В этом выражается общая потребность - привлечь внимание уникальностью, построенному на базе сравнения разных стилей.

И только для того чтобы усыпить бдительность зрителя, расслабить его, может понадобится та музыка, которую мы по настоящему любим. Так для отражения простых, чистых чувств больше всего подойдут минималисты, а глубокое, коренное хорошо отражается фольклорным.

Постоянно выискивая крайности в огромном море музыкальных записей, которые теперь стали доступны благодаря наличию закрытых интернет-сообществ, мы многократно убеждаемся в том, что не одиноки в наших поисках. Мы не ищем "чего-то эдакого" - нам просто нужно выполнить режиссерскую задачу максимально точно, не перетягивая зрительское внимание с главного - общего театрального действия.

Звук

Очень показательный момент. Мой диктофон оснащен встроенным компрессором, который делает звучание более приглаженным. На этом отрывке слышно как он работает. Когда артист тянет долгую ноту, то она, будучи очень громкой, заставляет компрессор диктофона снижать общую громкость. И когда долгий звук кончается, слышно, как поднимается громкость музыки. То есть на самом деле перепады громкости на спектакле были в несколько раз более значительными.

Сделать так, чтобы ноты верхней части диапазона исполнителя не выпирали над фонограммой, следить за балансом - это задача звукорежиссера. Это как раз та работа, которая должна оставаться незамеченной.

Звук

Звук

 Фонограмма введена не правильно. Она не иллюстрирует речь актера (Лис), не поддерживает его, а медленно вплывает, и Лис этим озадачен. Целая часть музыкального вступления осталась неуслышанной зрителями, и значит, не произвела нужного воздействия.

Вводить фонограмму, установив предварительно уровень громкости, создать необходимые акценты - это такой же важный прием, как и мягкое микширование. Хочется посетовать на то, что в этом фрагменте гарнитура одета на Лиса неправильно - он постоянно дышит в микрофон, и это отдается низкочастотными всплесками. Тогда, стоя перед дилеммой - испортить голос артиста, или замазать огрехи неправильно одетого микрофона, я решил, что голос актера все же ценнее. Однако, прослушивая запись сейчас, убеждаюсь, что надо было искать компромисс.

Звук

В течении полутора лет жизни спектакль велся с трех звукорежиссерских пультов. В самом начале это была Yamaha DM1000, потом Yamaha LS9, и наконец администрация решила поставить пульт с более внушительным числом ручек, чтобы в зале смотрелся солиднее. Правда это всего лишь аналоговый пульт, лишенный того богатства поканальной обработки, которая была на первых двух цифровых пультах. С тех пор, работая без компрессоров, я начал острее чувствовать казалось бы знакомые голоса актеров, и особенно перепады громкости при смене интонаций. И сколько этот спектакль не идет, каждый раз мне приходят в голову все новые и новые мысли о том, как можно сделать лучше, чище, яснее.

Такая ошибка могла быть сделана по двум причинам, и если исключить элементарную невнимательность то остается торопливость, происходящая от волнения. Это не случайно, потому что следующий номер самый сложный в спектакле. И тут, если помните, я продолжу начатую историю про адреналин:

Но на самом деле все гораздо сложнее. Во время стрессовых ситуаций мы непроизвольно выполняем только самые безопасные действия. Совершив уже столько ошибок во время спектакля человека просто "заклинило", и он стал действовать автоматически, казалось бы наиболее безопасным способом.  

Еще раз напомню о вреде звуковых партитур, в виде списка треков с репликами. Казалось бы, включить микрофон - дело естественное, когда актер выходит на сцену, но этот фрагмент показывает, что даже самые естественные действия нуждаются в точном документировании.

Я надеюсь, что к этому месту я подтвердил свой тезис о том, что в стрессовой ситуации человек способен выполнять только однотипные, простые и безопасные действия, потому что уже неоднократно моим коллегой было сделано это однотипное, безопасное действие: плавный ввод фонограммы, совершенно не предусмотренный в спектакле.

Вот полный номер Стрелочника. В этот раз внезапно отключилось видео, а постановка сильно привязана к тому, что показывается на экране. Полная импровизация. Однако динамика сохранена, и номер состоялся. Зрители награждают аплодисментами.

Звук

Звук

 Очень яркий пример того, что слишком широкий динамический диапазон звука, в данном случае - микрофонный сигнал, с трудом поддается управлению. В начале фрагмента Принц перекрывает фонограмму, а в конце, когда он говорит:

- Я устал, посплю немного...

То конец фразы почти неразличим на фоне уже затихающей фонограммы.

Это же место, с очень ровным балансом. Оно, конечно не идеально, потому что не разборчивы последние слова Принца в песне, и в этом месте фонограмма должна звучать на 4db тише чем сейчас.  

Звук

    Работая длительное время с некомпрессированным звуком, понимаешь его достоинства, которые заключаются прежде всего в высокой экспрессии. Но что более важно, понимаешь, что та степень компрессии, которая часто используется в театральном звуке чаще всего избыточна. Это я говорю только о микрофонном сигнале, о звуке человеческого голоса.
   Именно в зале понимаешь смысл хорошо известной фразы о том, что компрессированым звуком легче управлять. Здесь мне очень хотелось бы применить софт-лимитер на микрофоне мальчика.
   Если же говорить о компрессии фонограмм, то она должна быть, и чем меньше происходящее на сцене привязывается к каждому звуку фонограммы, тем большая компрессия требуется. Таким образом чисто пластические номера можно сопровождать некомпрессированным или слабокомпрессированным звуком, но как только актеры начинают гворить, мы сразу вынуждены пристально контролировать баланс голосов, разборчивость текста, и эмоциональную выразительность музыки.

Звук

 Когда песня стихает, и мы, ожидая тишины вдруг понимаем, что зрители в этот момент разговаривают в голос, то тут есть над чем задуматься.

Песня кончается, и после аплодисментов наступает тишина. Чувствуется дыхание зала. И в этой тишине слышно даже как Принц говорит без гарнитуры - она свалилась, когда он перед этим "спал" на сцене... И это в окончании 2 акта на детском спектакле! Значит происходящее на сцене захватило воображение зала, зрители сочувствуют и переживают. И значит спектакль состоялся.

Звук

    Говорят, что есть разная публика. Это очень справедливо относительно взрослой публики. Студенты гуманитарных вузов будут воспринимать происходящее на сцене гораздо спокойнее, требовательнее, чем жители маленьких сибирских городков, к которым театр приезжает три раза в год. Бывает публика корпоративная, разобщенная и случайно зашедшая. Мы, взрослые - такие разные в своих профессиях, мышлении, культурных привычках, но дети...
   Оба спектакля игрались для школьных классов, которые привозят на автобусах, а потом развозят обратно. В обоих случаях для большинства детей это культурная обязаловка вместо уроков. В обоих случаях в зале присутствовали учителя. Спектакли прошли в с разницей в несколько дней.
  Думая об этом, сравнивая обе записи, я все же прихожу к выводу, о том, что причина столь разного отношения зрителей кроется по большей части в том, как мы работаем.
   Как получилось, что спектакль к которому актеры не смогли толком подготовиться, забывали текст, где происходили накладки с видеорядом, воспринимается с трепетом и душевным теплом,  а там, где все шло как по маслу, но присутствовали многочисленные огрехи только одного звукорежиссера - с почти брезгливым безразличием?

Звук

 Здесь, видя, что зрители уже утомились, надо было обязательно начать с резкого звука, встрепенуть, дать свежих впечатлений. Но вместо этого звук все также плавно нарастает, и мы слышим, что зрители уже совсем не обращают внимание на песню. Она идет своим чередом, а дети разговаривают - своим...

Когда в спектакле достигнуто интимное, тонкое доверие между актерами и залом, мы можем еще более поднять напряжение этой тонкой связующей нити. Мы постараемся удерживать уровень громкости на таком уровне, чтобы зрителю требовалост немного прислушиваться. Совершая это усилие, он укрепляет свое внимание, и тогда финальная фраза Принца ложится в сознание с кристальной ясностью:

- Самое главное то, чего не увидишь глазами.

И потом, обязательно надо заполнить зал звуком...

Звук

    Здесь тоже чувствуется, что мой коллега, снова действует проверенным, предсказуемым образом. Это ни в какой мере не спасает ситуацию, но делает ее еще более тягомотной, противной и липкой. Самоотверженный труд всего коллектива оказался не нужен целому залу, заполненному целевой аудиторией.

Звук

  И музыка на финал. В это время принято аплодировать. Аплодисменты бывают разными. Это могут быть овации, а могут быть хлопки. Звукорежиссер может поддержать хлопки, и перевести их в овацию. А может и не сделать этого. В этом финале была задумана обманка. Занавес закрывается, музыка затихает, потом снова открывается, и музыка подхватывает это движение. На этот раз звукорежиссер совсем не поддержал открывающийся занавес. Актеры стояли, и наблюдали, как толпа зрителей рвется в гардероб.

Детские аплодисменты не громкие, но  искренние. И после этого зал тихо пустеет.

Звук

Хотелось бы подытожить тем, что в этом спектакле задействовано около 50 человек. Ответственность звукорежиссера - перед каждым из этих пятидесяти, начиная от реквизиторов, рабочих сцены, осветителей и кончая актерами. Если останется еще место, то хорошо еще выставлять себе самому цели, и отвечать за их выполнение.

Дизайн и разработка сайта - Дмитрий Крутов Красноярск Санкт-Петербург Kroutov © 2010

Фотография, правка текстов Ирина Безрукова Красноярск Irina Bezrukova © 2010

Основные направления сайта - театр, авторская музыка, программирование, фотография. Авторская музыка в театре. Фотографирование. Фотосессии. Бесплатная программа Oxford Across - изучение слов английского языка. Программа Музыка Для Театра Music For Theatre - для создания звуковых сопровождений к спектаклям. Сочинение музыки для театральный действий. Красноярск, Санкт-Петербург. Студийные фотосессии, Свадебная фотосъемка, фотографирование в детских садах. История любви в фотографиях.. Ирина Безрукова - профессиональный фотограф, журналист сотрудничающий со многими газетами и журналами Красноярска: Аргументы и Факты (АиФ), Комсомольская Правда, Имена и Лица, Агро-Сибирь, Медэксперт. Фото-архив уникалных событий, произошедших в Красноярске.